Сегодня, 14 января, Эли Штиви, отец Идана Штиви (הי"ד), убитого 7 октября, и тело которого было похищено в сектор Газы, где удерживается до сих пор, – рассказал в интервью корреспонденту Аруц 7 о своих разговорах с представителями ХАМАС, которые утверждают, что, если Израиль прекратит войну, все заложники будут освобождены.
«Частичная сделка – это пластырь на маленькую рану, тогда как у нас огромная рана с раковой опухолью. 33 семьи получат своих заложников, а 70 останутся гнить в плену, а их семьи – скорбеть», - заявил Штиви.
Он отметил, что не верит утверждению, будто его сын был убит, поскольку ему и другим 37 семьям, которым сообщили о гибели их близких, не представили никаких реальных доказательств: «Мы верим, что нас просто вывели из борьбы, ослабив её на 37 процентов, чтобы было легче справиться. Сейчас ослабят ещё на 33 процента».
Штиви также утверждает, что нет оснований для заявлений о том, что освобождение заложников должно быть постепенным, и в его разговорах с представителями ХАМАС звучат другие вещи.
«ХАМАС говорит: почему бы не прекратить войну и не забрать всех заложников? Они говорят мне это постоянно», - рассказал он.
Отец Идана Штиви (הי"ד) также упомянул, что в своё время опубликовал свой номер телефона через трансляции Кнессета и пригласил Синвара связаться с ним. На следующий день с ним уже связались представители ХАМАС, и с тех пор он поддерживает контакт с ними, о чём известно спецслужбам и органам безопасности: «Я разговариваю с ними, и они дают мне информацию».
Он считает, что путь к возвращению заложников очень прост: «Прекратить войну и вернуть всех заложников. Если мы сделаем это через месяц, то какая разница, если мы вернём их сегодня или через месяц? Остановите войну сейчас, и мы получим всех заложников».
Штиви согласен с утверждением, что частичная сделка – это катастрофа: «Это катастрофа – вернуть только 33 заложников и оставить остальных гнить там. Это точно то, что произошло на 51-й день. Сделка сорвалась, и с тех пор прошло больше года, а мы не видели заложников и не получили никакой информации».
Наконец, он критикует работу штаба семей заложников, который не позволяет ему выразить своё мнение и централизует бюджетные и организационные полномочия: «Когда речь идёт о кардинальном решении в отношении моего сына, только я могу заботиться о нём, и никто не будет представлять меня. Четверо из них знают, что их заложники живы. Мне сказали, что мой сын убит. Я, правда, не верю в это, но мне сообщили именно это, и я не вхожу в категорию. Как я могу выразить своё мнение премьер-министру?».