Депутат Кнессета Моше Саада (“Ликуд”), который ведёт упорную борьбу за реформу судебной системы, рассказал в подкасте Адар Миллер в студии Аруц 7 о доме, в котором вырос, и о ценностях, которые он усвоил, и которые направляют его в этой борьбе.
В то время как скандал с бывшим главным военным прокурором Ифат Томар-Йерушальми продолжает потрясать страну, Саада смотрит на событие с тяжёлым ощущением: “Я же вам говорил”.
Саада подчеркнул, что разразившийся скандал вовсе не стал для него неожиданностью: “Система сошла с ума. На службе закона есть преступники. Люди слышали, как я говорил это и верили мне, но не видели. А теперь они видят глубину разложения.
Далее он пояснил, почему это не точечный сбой со стороны Томер-Йерушальми: “Я расследовал дела полицейских, я расследовал проступки сотрудников службы безопасности. Обычно, в преступления, не связанные с применением силы, вовлечён один человек, иногда - два. Здесь же речь идёт о целой системе, которая совершает тяжкие уголовные преступления. Всё скоординировано, и все препятствуют расследованию”.
Саада указывает обвинительным пальцем прямо на руководство системы и утверждает о намеренном сокрытии со стороны юридического советника правительства генерального прокурора Гали Бахарав-Миары: “Она должна была контролировать и осуществлять надзор, однако оказалась вовлечена и всё поддержала”.
Моше Саада утверждает, что столкнулся с той же непрозрачностью, когда пытался раскрыть коррупцию, которая, по его словам, была в делах, вменяемых Биньямину Нетаньяху, и испытывал огромное смущение из-за молчания коллег. Теперь, будучи депутатом Кнессета, он пытается реформировать систему извне. “В отношении каждого органа власти должен быть орган, который его расследует. Существующий орган по отношению к прокуратуре совершенно беззуб и бессилен”, - говорит Саада.
Свою решимость бороться за справедливость он связывает с полученным воспитанием. Саада рассказал об отце, который учился в ешиве “Порат Йосеф” и стал раввином в совершенно светском мошаве: “Я вырос в этом мошаве. Утром отец отправлял меня с черной кипой получать образование в ешиву харедим. А после полудня я был стажером в молодежном движении “Ноар ха-Овед ва-Ломед”
По словам Моше Саады, такое противоречие вызвало напряжение, но также его сформировало: “Это дало мне две вещи. Во-первых, позволило узнать мозаику израильского общества, во-вторых - заставило подумать, какое место правильное. Я выбрал быть частью религиозного сионизма. Моему отцу сначала было тяжело, и он просил меня каждую субботу проводить урок в синагоге. Сейчас он замыкает круг: все его дети растут в религиозном сионизме и служат в элитных подразделениях”.
Моше Саада и его семья платят каждый день цену за свою гражданскую позицию: “У нас были демонстрации перед домом. В начале войны к моему сыну пришли и сказали ему: “Ты знаешь, что руки твоего отца в крови?”. Так говорили все его друзья. Но мы придерживаемся правды и продвигаем процесс реформирования судебной системы, и я настроен оптимистично”.