Коби Кальфон, отец выжившего в плену Сегева Кальфона, сегодня, в среду 22 октября, рассказал о тяжелой борьбе своего сына на протяжении 738 дней плена в секторе Газы и о том, как чувствует себя Сегев после возвращения в Израиль.
В интервью Kan Коби рассказал о тяжёлом моменте прощания с заложниками Максимом Харкиным и Йосефом Хаимом Оханой, которые пережил Сегев: “Они угодили под бомбардировку ЦАХАЛа. Это было чудо, прилёт снаряда разминулся с ними на несколько метров. Они решили попрощаться - обнялись и сказали друг другу: «Я люблю тебя»”.
Отец добавил: «Был момент, когда он рассказывал это, и я не смог больше слушать, вышел из комнаты. При всей радости есть и внутренняя злость за то, что мой сын прошёл через это. Он и его друзья понимали, что смерть буквально соприкоснулась с ними”.
По словам Коби, Сегев подвергался физическому и психологическому насилию, испытывал острую нехватку воды и еды: “Он прошел через очень, очень тяжёлые условия. Его избивали, оскорбляли и подвергали другим видам насилия. Каждый раз, когда Бен-Гвир писал твит, террористы появлялись с фонариками из конца туннеля и осуществляли насилие. Я обратился к ближайшему окружению премьер-министра и сказал, что кто-то должен заставить Бен-Гвира замолчать. К сожалению, ничего не сделано”.
После возвращения Сегева семья сталкивается с новой рутиной. Коби рассказал: “Вчера в столовой осталась еда, и Сегев говорит: что ты собираешься с ней делать? Не выбрасывай её. Её нужно раздать. Отдай тем, у кого нет еды. Такие вещи удивляют. У него внезапно случаются истерики, например, он говорит, что ему необходимо допить бутылку воды до дна. Он говорит, что нам нужна вода. В воде, которую он пил, было много всяких микробов. Ему пришлось фильтровать её через фильтр. Непонятно, через что они там прошли”.
Отец также рассказал, что первый признак жизни сына он получил из видео ХАМАСа. О моменте первой встречи после освобождения Сегева Коби поведал так: “Когда я увидел, как Сегев выходит из машины, держась за двух офицеров, я не мог дышать. Я закричал: „Бог есть, хвала Создателю!” Я представлял, как Сегева привезут измождённым и мрачным, а он сам шел ногами. Сегев сказал мне: „Папа, не волнуйся, я здесь, я здесь“”.
Коби не скрывал своего глубокого гнева из-за того, как много времени прошло с момента пленения сына до его освобождения: “Сегев боролся за одну цель - выжить. Он пережил нечеловеческие вещи. Я ужасно зол на то, почему это продолжалось 738 дней. Я зол на страдания, которые он пережил. Это съедает меня, это добивает меня”.
Он добавил, что во время плена, в туннелях, вера заложников окрепла: “В больнице Ром попросил меня научить его накладывать тфилин. Эйтан Хорн решил поститься в Йом Кипур и загадал желание: если я буду поститься в Йом Кипур, то выйду на свободу. Они молились, у них не было выбора, меч был приставлен к их шеям”.
Коби Кальфон заключил: “Сегев обратился к Богу и сказал: оставь меня в живых ради моих родителей, я хочу исправиться. Сегев верил, что кто-то за ним наблюдает”.