Ицхак Мошкович, бывший боец «Эгоз» из поселения Эли, рассказал в интервью корреспонденту 14 канала ИТВ о том, что произошло в Иерусалиме три с половиной года назад - и о череде судебных процедур, к которым это привело.

По пути на свадьбу сестры в Иерусалим он оказался в опасной ситуации с двумя арабами, угрожавшими ему и братьям: «На перекрёстке Бейт-Цафафа в Тальпиоте была пробка. Машина с двумя арабами попыталась всех обогнать и втиснуться, начали злиться, ругаться, плеваться, угрожать и распахивать двери в нашу сторону».

Мошкович описал, что, несмотря на попытку продолжить движение, те не отступили: «Я вижу в зеркало - выходят из машины и бегут в мою сторону. Рисковать не стал, вышел с оружием в руках, держал его сбоку и крикнул: «Эй, не смейте нападать!». Они не остановились, продолжили приближаться с телефонами в руках, и прямо в упор один поднял руку. Оттолкнул его оружием и передёрнул затвор - только тогда они отступили».

По его словам, поразительно, что именно арабы подали жалобу в полицию: «Командиры в части сказали мне, что действовал правильно и спас жизни, но на следующий день меня уже вызвали на допрос. Сотрудничал, понимал, что случай нужно проверить. Через неделю устроили очную ставку с одним из них, он сначала подтвердил всё, что сказал я, а потом снова и снова менял версии».

Дело тянулось годами, и, в конце концов, прозвучало обвинение: «Полтора года я сидел на скамье подсудимых и молчал. Когда пришёл мой день давать показания, попросил сказать несколько слов о себе, чтобы судьи знали, кто я. Прокуроры тут же вскочили и потребовали запретить мне говорить. В итоге мне не позволили ничего сказать».

Приговор суда гласил: два месяца тюрьмы, заменённые на общественные работы: «Через два месяца после7 октября, когда я пошёл воевать на юге, мне назначили исправительные работы. Даже когда прокуратура требовала полгода заключения, их не интересовало, что я сражался, их ничего не интересовало».

Мошкович отметил, что хотя его демобилизовали незадолго до 7 октября, он не колеблясь вернулся в бой: «Утром Симхат-Торы я понял, что происходит, беру рюкзак, еду на юг. Две недели помогал как гражданский, вывозил раненых, пока не поняли, что я там. Мне сказали: «Идти домой», но ответил: «Я буду тут с командой, хоть мир рухнет». В итоге каким-то образом записали меня в резерв, и я провёл с ними сто дней в боях».

Теперь же, по его словам, уголовное дело мешает полноценному участию в резервистской службе: «Снова и снова пытаюсь вернуться - не дают. Всё застопорилось. Меня обвиняют в угрозах и незаконном использовании оружия. Здесь нет различия между добром и злом, между тем, кто защищает братьев, и тем, кто нападает».