Конференцию, посвящённую 20-й годовщине изгнания из Гуш-Катифа посетили многие, кто помнит, в каком психологическом и физическом состоянии они находились во время переселения и в предшествующие ему дни. Однако это не относится к телеведущей и ведущей Натали Дадон, которая тогда была молодой 22-летней девушкой, не осознававшей разворачивающейся трагедии.

В интервью телеканалу Аруц 7 Дадон сетует на недостаток осознанности, сопровождавший её жизнь в те дни. Это чувство, особенно острое, учитывая нынешнюю связь с еврейской идентичностью, наследием и Землёй Израиля. Дадон задаётся вопросом, как возможно, что, пока евреев выселяют из их домов, она была озабочена тем, какое платье носить, и где проводить время с друзьями.

“Не могу не думать о том, что случилось бы, если бы социальные сети существовали тогда, и если бы они действительно раскрывали правду, а не поступала информация лишь через один канал, диктующий всю реальность”, — говорит Натали, имея в виду СМИ, которые в то время были мобилизованы в полную силу для пропаганды и поощрения изгнания и высылки. Она упоминает то, что вытекает из видео, снятого в дни изгнания из Гуш-Катифа и Северной Самарии - предупреждения и тревоги, которые сегодня звучат как пророчества о том, что произойдёт в будущем: “Я вижу свидетельства и понимаю, почему они были правы…”

“Мне не нужно высказывать своё мнение. Реальность говорит сама за себя. Фактически, каждое место, которое мы покинули, каждое место, откуда мы отдали хотя бы песчинку, вернулось к нам кровью”, - говорит Натали Дадон.

Имея в виду современные социальные сети, ей был задан вопрос о цене, которую она платит за выражение правой националной позиции, связанной с израильской идентичностью.

Дадон ответила: “Очень печально определять связь с землёй, с родиной, с нашим наследием, с еврейской идентичностью, как какую-то сторону. Мне очень печально, что мы разделяемся на две стороны, когда речь идёт о том, что касается божественной искры, которая есть в каждом из нас”. Она также подчеркнула, что не считает другого еврея, думающего иначе, чем она, меньшим евреем, и всё же утверждает, что “есть истина, на которой нужно настаивать. Иначе мы дорого заплатим, а мы уже дорого заплатили”.

Она говорит, что получает немало ответов в поддержку своей позиции, но они передаются ей лично, а не открыто: “Есть люди, которые всё равно отказываются от своего голоса в столь критическое для народа Израиля время. Я могу понять их, учитывая собственный опыт, включая потерю друзей и потерю средств к существованию. Что касается цены, я для них пример, чтобы они знали, чего не делать, чтобы не пострадать”.

Однако сама Натали Дадон довольна каждым своим шагом, своей позицией, частыми визитами в Иудею и Самарию, поездками к могиле Любавичского Ребе в Нью-Йорке и своей озабоченностью еврейской идентичностью. Сейчас, по её мнению, мы находимся в разгаре сложной внутренней борьбы за идентичность и сознание. “Маленькая девочка в день резни 7 октября сказала: “Я принадлежу Израилю”. Недаром эта фраза того дня запечатлелась в нашей памяти. Та фраза маленькой девочки - это то, как всем нам себя следует идентифицировать, а не спрашивать, кто правый, а кто - левый”