В ознаменование полугода с момента освобождения из плена в Газе, Арбель Иехуд описывает сложные эмоции, пережитые ею, и продолжающуюся борьбу за возвращение заложников.
По её словам, момент, когда стало ясно, что она должна быть освобождена, не сопровождался чувством облегчения, а наоборот - глубокой тревогой за тех, кто остался позади.
«Относительно моего освобождения - поскольку это была достаточно долгая и затянувшаяся ситуация - я не знала, сорвётся это или нет. С того момента, как стало известно о сделке, всё, что занимало мои мысли - это то, что я в списке, а он нет. То, чему ты там учишься за всё это время - пока это не происходит, это не происходит. В момент самого освобождения чувства усилились ещё больше - из-за того, что я оставляю его позади, и из-за того, что я очень надеюсь, что он не увидит, как я выхожу», - описывает она.
«В моём переживании, лично для меня, я надеялась, что он не видит этого, потому что... я не хотела, чтобы ему стало ещё тяжелее визуально - видеть, как я выхожу, и знать, что он остаётся. Когда я пересекла границу, я думала, что это значит для него - что я оставляю его позади», - сказала далее Иехуд.
По её словам, срыв сделок по освобождению заложников оставляет глубокий след: «Я всё время пытаюсь представить, что они чувствуют, когда сделка срывается. И я сравниваю это с тем, что чувствовала, когда сорвалась первая сделка в 2023 году. Если я чувствовала то, что чувствовала - чувство брошенности, пренебрежения, оставленности и, возможно, забвения. И, возможно, некий отбор и дискриминацию. Я не могу себе представить, что они переживают сейчас - после двух месяцев перемирия и возвращения к боевым действиям, слыша бомбардировки над своими головами. И, возможно, кто-то из них действительно видел, как других выводят. И действительно слышал подробности. Это просто в миллион раз сильнее, чем то, что чувствовала тогда я».
«Как только срываются переговоры - отношение автоматически меняется. Условия меняются. Условия ухудшаются, как только возникает какое-либо ощущение, что армия приближается к ним. Что они чувствуют, что есть угроза спасательной операции. Это - ужасающие моменты. Это моменты, когда на нас направлено оружие. Это могут быть пытки. Это может быть психологический террор», - указала девушка.
Касаясь нынешних переговоров об освобождении заложников, Иехуд обращается напрямую к тем, кто принимает решения: «Я хочу сказать тем, кто действительно может что-то сделать, кто всего лишь на расстоянии решения способен закончить всё это, - сделать смелый шаг, действовать. Я каждое утро просыпаюсь с новостью о ещё одном погибшем бойце, о новых бойцах, которых мы потеряли. И каждый раз хватаюсь за голову и не понимаю - как? Когда я вернулась и услышала, как люди говорят: «разрешено к публикации», я не совсем поняла, все эти лозунги «разрешено к публикации» - я не совсем понимала, и вдруг я живу в той самой реальности, в которой люди живут уже два года, когда каждое утро мы открываем день этими словами. Но ради чего? Какова цель? Ведь военное давление не возвращает их. Ликвидация руководства была проведена, и оккупация всё большего и большего количества территорий - над головами наших заложников - я не понимаю ради чего, и я требую от тех, кто действительно может и чьи руки не связаны - сделать смелый шаг, закончить это, вернуть их, вернуть солдат домой. Вернуть нам возможность восстановиться, попытаться вернуться к жизни, которая уже никогда не будет прежней».
Под конец, она рассказала о том, что с момента освобождения не уделяет времени собственному восстановлению, понимая, что борьба за возвращение заложников важнее всего: «Мне трудно описать, как я это переживаю - это просто незавершённое событие, дни и ночи выглядят одинаково. Я вернулась с ясной целью, с момента, когда пересекла границу в Кисуфим. Помимо моего личного ощущения, что я оставила кого-то позади, я знала, что самое важное с того момента, как я вышла - это быть целеустремлённой, быть в борьбе и не позволить ничему другому отвлечь меня от неё. Лично я не занимаюсь своим восстановлением, я знаю, что это ослабит меня, что это собьёт меня с пути, и поэтому я целиком в этом».