Несколько дней назад в Шхеме был пойман террорист, заложивший взрывные устройства в автобусы в Бат-Яме и Холоне. В совместном интервью Аруц 7 начальник штаба бригады “Самария”, полковник Й., и офицер оперативного отдела бригады, лейтенант Т., рассказали о закулисье операции.
Полковник Й. отметил, что операция, длившаяся 19 часов, хоть и не была самой продолжительной, но для одной бригады это, безусловно, долгая операция. По его словам, это было событие, которое случилось непосредственно в боевых полевых условиях а не то, к чему бригада заранее готовилась с организованными процессами и сменами: “В ходе операции бойцы были задействованы в течение долгих часов, при этом некоторые из них были ротированы, чтобы предотвратить истощение, особенно учитывая сильную жару в это время года”.
О “случайности”, с которой началась операция, Й. рассказывает: “С момента теракта в автобусах в Бат-Яме мы преследовали террориста, который заложил взрывные устройства. Это было очень напряженное преследование, включающее много разведывательной и оперативной работы. Перед нами предстал очень хитрый враг, которому удавалось скрываться. Произошел загадочный взрыв в квартире в Шхеме, и в течение нескольких минут, по разведывательным данным, мы поняли, что за этим инцидентом, возможно, стоит тот, кто заложил взрывные устройства в Бат-Яме, и мы начали преследовать его. Он накопил большой опыт в бегстве от сил ЦАХАЛа, но мы решили, что сейчас ни в коем случае нельзя ослаблять хватку, и были задействованы все ресурсы”.
Й. отметил, что в ходе операции также были уничтожены взрывные устройства, которые террорист, вероятно, приготовил для активации с целью нанесения ущерба израильтянам, что также привело к спасению человеческих жизней, помимо успеха самой операции.
Полковник Й., глава штаба бригады, рассказал о своей роли в подобных событиях: “Начальник штаба координирует все профессиональные подразделения бригады, которые должны работать сообща, он синхронизирует их действия и руководит боевыми действиями. Я находился в начале операции в оперативном штабе, но, как командир сектора ты постоянно пребываешь в напряжении, решаешь, где ты можешь повлиять на то, чтобы больше и лучше управлять ситуацией. Иногда в оперативном штабе связь лучше, а иногда нужно быть на месте с бойцами, и мы играем с этим в зависимости от ситуации. Так, в первые часы я был в оперативном штабе для управления нашими силами, организации розыска и окружения города, а на определённом этапе я вошёл внутрь с бойцами, чтобы также руководить взрывом лаборатории террориста по производству взрывчатки”.
К разговору присоединяется лейтенант Т. - офицер оперативного отдела. Т. сопровождала операцию из оперативного штаба. Она описывает событие со своей точки зрения - как человека, который годами работает на арене Иудеи и Самарии. Часть сложности, по ее словам, “это переход от нуля до ста”, как она выразилась, и так было и в этом случае: “Вдруг в одно мгновение мы вошли во что-то гораздо большее, чем думали. Это означает переброску большого количества сил на место, где находится террорист и в оперативный штаб, и понимание того, что начинается событие, которое невозможно предсказать, когда закончится”.
Свою роль в оперативном штабе она определяет, как “создание определённости в реальности, где её нет. Информацию нужно передавать чётко и целенаправленно, и принимать решения, которые облегчат работу силам на месте. Необходимо принимать решения о том, кто и что делает, отслеживать прибывающие силы, ход событий, заниматься аспектами населения, медицины и прочего, что необходимо координировать и обеспечивать правильное выполнение, а кроме того, оставаться чутким и внимательным к каждой мелочи, и относиться к каждому мельчайшему высказыванию по радиосвязи со всей серьёзностью”.
Насколько такое событие включает в себя также опасения и, возможно, страх, что будет упущена критически важная информация и всё будет на её ответственности? Т. ответила: “Страх всегда присутствует, и если его не будет, это превратится в самоуспокоенность и признак того, что пора увольняться из армии. В конечном итоге, ответственность даёт мотивацию, и вокруг есть другие люди. Не только я принимаю решения, и силы на месте высказывают свои мысли, и опыт и профессионализм накапливаются в процессе движения. Каждое событие и каждый теракт требуют от нас изучения врага и возможностей наших сил. Это ответственность, которая является причиной того, что я люблю свою работу, понимание того, что эта роль влияет на людей и требует быть лучшей”.
В своих словах Т. отмечает чувство успеха, особенно в таком событии, когда поимка террориста произошла до теракта, а не после него, как, к сожалению, это часто бывает.
Полковнику Й. был задан вопрос о чувстве безопасности жителей населённых пунктов, когда они понимают, что такой террорист, специалист по взрывчатке, бродит в их секторе, и он, вероятно, не единственный. Й. предпочитает не углубляться в вопросы страхов и беспокойства, а сосредоточиться на действиях, которые предотвратят подобные инциденты, и отмечает, что “многочасовая работа в Шхеме без помех свидетельствует об изменившейся оперативной обстановке в Шхеме. Это свидетельствует о полной свободе действий в городе. Мы делаем то, что хотим, когда хотим”.
По его словам, изменение в характере деятельности ЦАХАЛа связано не с изменением в численности сил, направляемых в сектор, а “из-за изменившегося подхода и нашей решимости быть везде и всегда”. При этом он считает необходимым поблагодарить весь комплекс сил, всех, кто объединился для этой и других операций, включая “резервистов, которые выполняли эту операцию с нами в сильную жару, без сна, круглосуточно, в третий, четвёртый или пятый цикл резервной службы, без жалоб и просьб о скидках”. Полковник Й. также отметил успешное сотрудничество с другими органами безопасности, включая ШАБАК, МАГАВ и другие подразделения, которые “проявили большую решимость, что привело к таким результатам”.