Хадасса Лазар, сестра Шломо Мансура, похищенного и удерживаемого в плену террористами ХАМАС уже 300 дней, рассказывает в интервью корреспонденту Аруц 7 об испытываемых чувствах.
«Нам сложно понять, что такое 300 дней. Мы были уверены, что через неделю-другую все похищенные вернутся. Невероятно, как это стало рутиной. Проходит еще день, еще день, а ничего не меняется. Шаг вперед и два назад. Мы ничего [о них] не знаем», - в частности, сказала она.
Касаясь самого похищения, Лазар говорит, что пятеро террористов вошли в дом её брата, надели на него наручники, несколько раз ударили по лицу, потребовали ключи от машины и вместе с женой намеревались отвезти их в Газу, но, буквально в последнюю минуту, жене удалось сбежать и спрятаться в гараже у соседа.
«Они отвели Шломо к его машине и на его машине поехали в Газу», - добавила сестра еврея, взятого в плен.
Она также рассказывает, что в момент похищения его жена спросила у террористов: зачем они избивают пожилого мужчину? Шломо и сам задавал тот же вопрос: «Почему ты меня бьешь? Я тебе ничего плохого не сделал...».
Кроме этого семье ничего не известно.
«Это было ужасное унижение и ужасный страх», - говорит Хадасса, имея в виду своего брата, который в детстве пережил Фархуд [еврейский погром в Багдаде (Ирак), устроенный в праздник Шавуот, 1 - 2 июня 1941 года].
«Он прошел через один Холокост, когда у нас не было собственного государства, а теперь он переживает второй Холокост, когда у нас есть суверенное государство, и его похитили из дома после того, как мы сказали: «Никогда больше...», - добавила она.
И все же Хадасса выражает большую надежду, что оптимизм её брата победит похитителей: «Шломо силён духом, Шломо оптимистичен. Я уверена, что он думает о нас больше, чем о себе», - и также выразила полную уверенность в том, что её брат знает, что семья работает над его освобождением и это придает ему силы.
Что касается последствий ликвидации Исмаила Хании для судьбы похищенных, Хадасса говорит, что это её очень беспокоит, но, тем не менее, женщина исполнена надежды, которая неотделима от забот ввиду возраста и состояние здоровья её брата, пожилого мужчины, сидящего в туннеле, без солнечного света и медикаментов: «Сначала у меня была надежда, потом – отчаяние, а теперь я между отчаянием и надеждой».