Мухаммад Масад — бывший террорист ФАТХ, который был заключен в израильскую тюрьму из-за своей террористической деятельности. После освобождения он подвергся серьезному насилию со стороны Палестинской администрации по подозрению в сотрудничестве с Израилем.
После освобождения из палестинской тюрьмы он боролся с терроризмом. Он поговорил с лидером организаций «Хотем» и «Торат Лехима» раввином Авиадом Гадотом в рамках серии подкастов для поощрения боевого духа, о том, как Палестинская автономия воспитывает своих детей в духе террора, о его беседах с главами администрации и ХАМАСа, и как, по его мнению, можно победить терроризм.
«С четырех лет меня учили, что моей целью как палестинца было сбросить евреев в море. В восемь лет я уже был замешан в терроризме. Благодарю Бога, что не пролил ни капли крови, несмотря на то, что я активно участвовал в терроре. Я был арестован и сидел в израильской тюрьме и был освобожден во время соглашений в Осло».
Он описывает свое пребывание израильской тюрьме: «Это был пятизвездочный опыт. Это было государство в государстве, в котором можно было получить ученую степень, обмениваться информацией между террористическими организациями и совершенствовать методы терроризма».
«Еврейский народ действительно желает мира, но израильтяне, с которыми мы, как арабская общественность, столкнулись, были лжецами, коррумпированными и безбожными. Они гарантировали продолжение конфликта между нами. Истинный ислам не возражает против евреев, Исаака и Измаила. Мы братья. Мы имеем настоящую исламскую веру и ждем восстановления Храма, который принесет свет и жизнь всему миру. Это война сынов света, которые верят в бога, против сатанинских нацистов. Зачем отвергать солдат, который читает молитву Шма в мечети? Он взывает к Богу. Все идеи мира потерпят неудачу, потому что это идеи лжецов».
Он подчеркнул, что победа над терроризмом должна включать завоевание территории и изгнание населения: «Вы должны загнать жителей Газы на Синай и позволить им оставаться там в течение сорока лет, пока они не передумают и не поймут, что жизнь более ценна, чем катарские или иранские деньги».