Лейтенант Йоав Дорон (הי"ד) погиб в 2003 году на Гиват ха-Антенна в южной части Хевронского нагорья. Его мать, Эстер, гостья в студии 7 канала, рассказывает главному редактору Узи Баруху о Дороне и трагическом инциденте, в котором погиб её сын.
Эстер упоминает высокую цену, взимаемую терроризмом на дороге, соединяющей поселения южного Хеврона и Беэр-Шеву, цену, которая привела к решению создать в этом районе опорный пункт, из которого солдаты ЦАХАЛ могли бы пресекать кровавый терроризм.
«Мой Йоав был офицером в «Эгозе». В тот день, 13 марта 2003 года, его друзья получили приказ охранять позицию на холме. Йоав был в отпуске, но сказал, что собирается им помочь», - говорит скорбящая мать.
«Я сказала ему: «Йоави, зачем тебе это? Останься, побалуй себя дома несколько дней». Был четверг, а в следующий понедельник он должен был продолжить службу в новой должности. За час до этого я попросила его прийти домой, и он сказал мне, что приедет, но если я приду сюда и увижу пейзаж, то влюблюсь в него. И действительно, мои сыновья, мой муж и другие люди каждую неделю, в любую погоду едут из Иерусалима в то, что сегодня называется «Мицпор Зив» после того, как там погиб мой Йоав и его товарищ по команде, Иегуда Бен Йосеф», - добавила Дорон.
Вспоминая опасные оперативные действия, в которых её сын принимал участие в секторе Газы, и в Ие”Ша, она сказала, что «в конце концов, он благополучно выбирался [из опасных передряг], несмотря на то, что дважды был ранен. У него были неописуемые умственные способности. С травмой ноги он продолжил курс и не отступил от задачи. Это был его характер!».
Рассказывая о чувстве, испытанном после того, как пришла весть о гибели сына, Эстер сказала: «Сначала мы приняли это с пониманием. Мы понимаем, что когда это делается, они тоже ошибаются, но как только Моше Каплинский, который был командующим Ие”Ша, пришел и описали картину, которая была там, мы поняли, что там ужасный беспорядок. Все мои сыновья – выпускники боевых частей, в том числе один офицер, который понял происшествие. Как только мы увидели ужасный беспорядок, мы изменили свое отношение. Чувства были ужасными. Как наши военные могли допустить такую ошибку?..».
«Это было действительно проблемное время, когда они искали террористов и, по ошибке, приняли своих же бойцов за врага», - говорит Эстер, тем не менее, убежденная в том, что такой ошибки не должно было произойти.
Кроме того, Эстер рассказала о мотоцикле, который Йоав купил в 17 лет, чтобы путешествовать по стране, о том, как он любил фотографировать прекрасные виды Израиля, и о том, как трепетно в её доме хранят память об Йоаве: «Мы переехали в Рамот, где жили двое наших сыновей, но все содержимое комнаты Йоава… мы взяли с собой при переезде. Всё это мы разместили в комнате, которую внуки так и называют – «комнатой Йоава». Я думаю, что внуки должны знать и не забывать Йоава».
Лишь недавно семья узнала о письме, написанном Йоавом: «У него был бумажник, о котором я не знала. Сам же бумажник взял наш маленький сын, Ноам, как амулет. Мы не открывали бумажник, пока жена Ноама не заметила его и не предложила открыть. Ноам поначалу был против: там может быть что-то, что Йоав не хотел, чтобы мы видели. В конце концов, она убедила его, что его стоит открыть. Они открыли бумажник, и моя невестка, сказала мне, что есть кое-что, что я должна увидеть. Это была песня, которую Йоав написал для своей девушки…».